-применения иных мер принуждения или: производства иных процессуальных действий, основывающихся на подозрении лица в совершении преступления и затрагивающих его права и свободы;
-применения в отношении данного лица меры пресечения;
-назначения в отношении лица, подозреваемого в совершении преступления, судебно-психиатрической экспертизы;
-привлечения лица в качестве обвиняемого;
-изменения обвинения в сторону, ухудшающую положение обвиняемого;
-решения органа расследования об окончании производства- следственных действий; с составлением обвинительного заключения (акта) и направления дела прокурору, а также самого обвинительного заключения (акта);
-постановления органа расследования (прокурора) о прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям.
Защита осуществляется самим лицом, в отношении которого предпринято уголовное преследование, его защитником и законным представителем, а также гражданским ответчиком и его представителем, которые согласно главе 7 УПК РФ представляют сторону защиты. Причём решающее значение в её осуществлении имеет участие в деле защитника - адвоката, профессионального юриста, выполняющего конституционную задачу оказания гражданам квалифицированной юридической помощи.
Социально-правовое предназначение работ защитника отметил ещё в 1885 году знаменитый адвокат С.ААндреевский, который отметил, что «убеждённая, защита есть законный противник и следственной власти; и прокурорского надзора, и обвинительной камеры. Он вправе сказать им: до сих пор вы работали без нас, но мы пришли, как люди свежие, обозрев то, что вы сделали, мы ясно видим, как вы глубоко ошиблись, всё, что вы нашли и усмотрели, только сбивает с дороги. Истина вовсе не там, где вы её искали. Вот в какой стороне, вот где она, по нашему убеждению, эта истина!». При этом необходимо отметить, что деятельность защитника и пределы её распространения формировались и зависели во многом от уровня развития уголовно-процессуальных отношений, правовой культуры.
Законодательство об осуществлении функции защиты в уголовном процессе, развиваясь в тесной неразрывной связи с законодательством об уголовном преследовании, прошло такой же сложный путь своего развития, в котором как в капле воды отражается судьба и биография российского уголовного процесса, который в свою очередь является индикатором общественно-политического и нравственного климата в стране. Исторические особенности развития нашей страны - существование на протяжении почти всего XX века в условиях тоталитарного режима -во многом предопределили характер предстоящих перемен. Достаточно напомнить, что в досудебное производство по уголовному делу защитник был допущен только на предварительное следствие (а не дознание) после кодификации советского уголовно-процессуального законодательства в конце 50-х в начале 60-х годов прошлого века, и что за истекшие с тех пор 40 лет принципиальных, существенных нововведений в арсенал его процессуальных средств осуществления функции защиты и участия в уголовно-процессуальном доказывании не вносилось (исключением можно назвать возрождение в узких пределах института судебного контроля за применением меры пресечения в виде заключения под стражу на предварительном следствии и продления срока содержания под стражей в названной стадии - 1992г., - когда защитник получил право обжаловать указанные следственно-прокурорские решения и действия в судебном порядке). Становилась очевидной необходимость провозглашения и соблюдения прав и свобод человека, причём акцент должен был быть поставлен именно на соблюдение, потому что провозглашение прав имело место и при- прежнем законодательстве и режиме.
Но осуществление органом расследования функции уголовного преследования по времени не всегда совпадает с возбуждением уголовного дела.
И, наконец, следователь вправе самостоятельно, безпредварительного контроля со стороны прокурора и судапрекратить уголовное дело по реабилитирующим основаниям: заотсутствием события преступления, за отсутствием составапреступления и за недоказанностью участия обвиняемого всовершении преступления, что во всех отношениях равнозначносудебному оправданию, иначе говоря, является полнойреабилитацией подозреваемого, обвиняемого со всеми;вытекающими отсюда восстановительными и компенсационнымипоследствиями, предусмотренными законодательством. Причём,если реабилитирующее прекращение следователем уголовногодела состоялось по результатам его дополнительногорасследования, после отмены частично или даже полностьюисполненного обвинительного приговора, то вступившее взаконную силу постановление следователя является надлежащимформальным основанием для восстановительно-компенсационных правоотношений, возникших в связи с причинением невиновному вреда не только на предварительном следствии, но и вреда, причинённого в связи с осуждением и отбыванием наказания по отменённому приговору. Это следует рассматривать не с точки зрения осуществления следователем функции разрешения уголовного дела, а с позиции отказа следователя от уголовного иска, ведь даже часть 4 статьи 27 закрепляет положение, согласно которому допускается прекращение уголовного преследования в отношении подозреваемого, обвиняемого без прекращения уголовного дела. Те же функции осуществляются и органом дознания с той лишь разницей, что при производстве дознания привлечение в качестве обвиняемого и составление обвинительного акта, который является аналогом обвинительного заключения следователя ,возбуждается не в отношении конкретного лица, а по признакам объективной стороны преступления, уголовному преследованию предшествует следственная деятельность по исследованию самого события преступления и версий о том, кто его совершил. Эту следственную функцию принято называть функцией доказывания фактических обстоятельств или функцией исследования обстоятельств дела.
До появления в деле процессуальной фигуры подозреваемого следственная функция уголовного преследования заключается в исследовании обстоятельств дела и проявляется в чистом виде, не пересекаясь ни с какими другими по той простой причине, что других ещё нет. Но осуществление данной функции при успешном развитии процесса расследования приводит к установлению оснований для начала уголовного преследования определённого лица, его задержания, привлечения в качестве обвиняемого, применения меры пресечения и т.д.. А начало уголовного преследования с неизбежностью означает и начало осуществления функции защиты, то есть процессуальной деятельности прямо противоположного направления, однако исследование обстоятельств дела на этом не прекращается, оно продолжает развиваться во взаимодействии с функциями обвинения и защиты.
Осуществляя уголовное преследование, следователь одновременно причастен и к осуществлению защитительных действий, потому что, устанавливая подлинную картину события преступления, он обязан объективно выявлять как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а также не только отягчающие, но и смягчающие его ответственность обстоятельства. Это значит, что он, будучи обвинителем, тем не менее, не имеет права отдавать предпочтение обвинительной версии, игнорируя фактические обстоятельства, и должен одинаково относиться и к обвинительным, и к оправдательным доказательствам.
Не претерпела существенных изменений и прокурорская компетенция по осуществлению функции уголовного преследования. Как орган надзора за исполнением законов органами дознания и предварительного следствия (статья 1 ФЗ «О прокуратуре Российской Федерации»), для которого функция уголовного преследования является основной, прокурор по действующему уголовно-процессуальному законодательству сохранил всю полноту своих процессуальных полномочий в обоих аспектах отношений с органами расследования в сфере осуществления данной функции.
«Многоплановость» российского следователя, дознавателя и прокурора внутренне порочна, она способна любого из них при производстве по уголовному делу поставить в драматическое положение в психологическом и нравственном отношениях, когда тот или другой представитель стороны обвинения (возьмём следователя) будет вынужден опровергать самого себя, ставить под сомнение результаты своей же деятельности, добросовестно предпринятой в одном направлении и разрушать их собственными действиями, предпринятыми с другого направления. Так, например, задержав лицо по подозрению в совершении преступления и объявив ему о сущности подозрения, а затем, заключив подозреваемого под стражу и предъявив ему обвинение, следователь обязан выслушать и проверить оправдывающие обвиняемого показания, например, заявление об алиби. И если в результате такой проверки приоритет приобретёт оправдательная версия обвиняемого, следователь обязан отложить собственную обвинительную версию, и довести проверку контрверсии до логического завершения и реабилитировать невиновного гражданина, который пострадал от ошибочных властно-принудительных действий того же самого должностного лица, при этом в соответствии с требованиями статьи 135 УПК определить размер и вынести постановление о производстве выплат в возмещение причинённого вреда.
Ещё более глубокий коллизионный смысл имеет и ситуация, когда оправдательную версию выдвигает защитник, ходатайствующий о проведении конкретных следственных действий, результаты которых призваны эту версию подтвердить. Следователь не вправе отказать в производстве следственных действий по собиранию доказательств, если обстоятельства, об установлении которых заявлено ходатайство, могут иметь значение для дела (часть 2 статьи 159 УПК РФ). Значит он обязан в пику своей собственной обвинительной версии и, невзирая на то, что на основании этой версии он выполнил ряд процессуальных действий, связанных с уголовным преследованием (задержание, арест, временное отстранение от должности), и ответственен за них, добросовестно выполнить следственные действия, о которых ходатайствует защита, чтобы добыть оправдательные доказательства, либо дать объективную оценку установленным защитой обстоятельствами, поставив под сомнение проделанную им работу и свою собственную профессиональную пригодность.
Так, например, если следователь задержал лицо, затем заключил его под стражу и предъявил обвинение в получении взятки, что, как правило, проводится в первые дни производства предварительного расследования, а в последствии принял ходатайство защиты о производстве обыска у взяткодателя, хранящего документы, отражающие тот факт, что взятка спровоцирована, следователь обязан, перестав быть обвинителем, «наступить на горло» самому себе, удовлетворить ходатайство защиты и произвести тщательный обыск, чтобы добыть обстоятельства, опровергающие обвинение, им же предъявленное, удостоверить свою собственную ошибку ,выразившуюся в привлечении к уголовной ответственности невиновного со всеми вытекающими отсюда нравственными и психологическими, юридическими и служебными последствиями, а затем, осуществляя функцию разрешения уголовного дела, прекратить его за отсутствием в действиях обвиняемого состава преступления, реабилитировать гражданина, разъяснить жертве следственной ошибки правовые последствия реабилитации и обеспечить реальное осуществление прав и законных интересов им же кровно обиженного человека. Я уже не говорю о ситуации, которая совсем не кажется нереальной, когда следователю придётся «объясняться» за свою позицию перед вышестоящими должностными лицами. В силу указанных обстоятельств предварительное следствие страдает неизлечимым недугом обвинительным уклоном и правовым нигилизмом. Согласно данным специального исследования, проведённого более десяти лет тому назад научно-исследовательским институтом проблем укрепления законности и правопорядка 35 % следователей подвержены обвинительному уклону; 42 % проявляют пренебрежительно нигилистическое отношение к выполнению предписаний уголовно-процессуального законодательства, а каждый второй следователь полагает, что в его работе «цель оправдывает средства». По сегодняшней ситуации можно сказать, что эти цифры за прошедший период могли только увеличиться, так как никаких оснований для обратной тенденции в настоящее время нет.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18