«Истина силы остается, следовательно, только мыслью о ней; моменты ее действительности вместе с ее движением, будучи лишены опоры, сваливаются в некоторое неразличимое единство» [72, с. 77 ], в силу в качестве субстанции. Сверхчувственный мир стал подлинной сущностью вещей. Средний термин есть развитое бытие [72, с. 77 ]. Есть первое «явление разума» [72, с. 79]. «Сила, чтобы быть тем, что она есть поистине, должна быть полностью освобождена от мысли и установлена как субстанция этих различий, -- это значит, во-первых, она должна быть установлена как вся эта сила, остающаяся по существу в себе и для себя, и, во-вторых, должны быть установлены ее различия как субстанциальные или как для себя устойчиво существующие моменты».[72, C. 74]. Но субстанция полностью освобождённая от мысли есть уже не понятие рассудка, а бессознательная идея, то есть материя субстанции. Гегель говорит о движении полярностей как движении сверхчувственной материи. Сам Гегель и не замечает следствий своих рассуждений: понятие не равно идее, его субстанциональное понятие есть синоним идеи и только. Следует помнить ещё, что сверхчувственный мир у Гегеля есть покоящееся царство законов. А закон, в свою очередь, выступает в качестве понятия силы, а взаимодействие сил и порождает неизменное изменение, движение по кругу.
Таким образом, идея сверхчувственной материи ровесница самой философии. И более того, сегодня она становится современна как никогда. Практика, особенно в области космической физики и микромира постоянно ощущает ограниченность эмпирических средств и представлений и всё чаще и чаще, чтобы «свести концы с концами» в несостыкующихся эмпирических фактах, подталкивает к созданию фантастических эмпирических теорий. Крайняя формализация этих теорий, созданная средствами неклассических логик приводит к отрыву их не только от эмпирических же фактов, но и вообще от здравого смысла [16; 17; 18; 19]. В философии естествознания последнего времени понятие материи размывается и постепенно исчезает - материя утрачивает одну за другой свои определённые характеристики становясь бескачественным носителем атрибутов (прежде всего пространства и времени). В то же время пространство, или пространственно-временной континуум, утрачивает онтологическое отличие от материи. И то, и другое рассматриваются теперь как различные аспекты той же реальности и, в конечном счёте, отождествляются. В современной физике не сохранилось ни одного из классических определений материи. Философия, как и физика, предпочитает обходить это ставшее неопределённым и тёмным понятие, заменяя его другим - пространство-время, хаос, система и др. Эта эмпирическая направленность философии есть проявление её кризиса, отказ от тех разумных устремлений, которые были свойственны ещё древнегреческой диалектике.
Между материей сверхчувственной и чувственно (а равно и приборами) воспринимаемой имеется определённое взаимоотношение. Самодвижение любой формы материи как сверхчувственной не воздействует на органы чувств, но некоторые локальные (а также частные или случайные - по Гегелю, «во всём конечном есть элемент случайного») несущественные изменения материи, в которых усилена или снижена (то есть изменена) по сравнению с нормой обычная для неё полярность частей, небезразличны для восприятия. Но именно к этим локальным проявлениям материи и происходила сенсорная адаптация живых организмов, начиная от самых примитивных и кончая человеком.
Иерархия природы строится в форме пирамид (это было очевидно ещё для первых создателей теорий мирового круговорота): каждый более фундаментальный уровень больше вышележащего (метагалактика больше галактики, галактика больше звезды, звезда больше планеты, планета больше биосферы и т.д.). Та часть нижележащей формы материи, которая не интегрирована в вышележащее, всегда будет сверхчувственной. И та форма материи, которая венчает такую пирамиду (то есть уже не включается в вышележащее), также сверхчувственна. Например, мышление (душа) - сверхчувственная форма материи в пирамиде уровней организма. Социальная форма материи с её круговоротом капитала, о котором Маркс писал, что он чувственно-сверхчувственный, венчает пирамиду природы (планета > биосфера > популяция > социум) и потому тоже сверхчувственна.
Та область нижележащего (часть, сегмент целого), на основе которой возникает (а в образном представлении - строится) вышележащее, становится сферой чувственного восприятия. Но в то же время и она является не полностью таковой, а главное - непостоянно. В ней можно выделить как сверхчувственные, так и вещественно-телесные компоненты, причём последние - суть временные образования.
В causa sui любой субстанции не заложено причин её самовозникновения и самоуничтожения (в этом и заключена её диалектическая вечность), но зато имеются условия возникновения несущественных вещественно-телесных компонентов, того, что в эмпирии и называют единичностями. Эти компоненты многократно возникают и исчезают за период существования сверхчувственной системы. Это локальные состояния, которые являются следствием периодического усиления или ослабления полярных сил. Именно эти состояния при определённых условиях и воспринимаются чувственно как телесное. Они не имеют ни абсолютности, ни вечности (в диалектическом значении этих понятий), но являются преходящими в обыденном значении этого слова и несущественными для субстанции. В отличие от локального (невсеобщего) состояния полярностей их всеобщее взаимно проникает друг в друга (взаимопревращается) и потому является моментом тотальности системы, то есть совпадает с ней, является сверхчувственным. Вещественно-телесное - это случайное и конечное, оно «существует» лишь для такого же случайно-временного, каким является, например, наш телесный организм. Сверхчувственное же в своих полярных циклах периодически «уничтожает» вещественно-телесное как некоторое незначительное изменение своего состояния.
Итак, для системы в целом временное (преходящее) суть случайное, а следовательно, не закон (точнее, не диалектический закон, не форма). Это случайное и конечное «существует» лишь для такого же случайно-временного. Вот почему Платон так настаивал на том, что вещи имеют отношение только друг к другу, а идеи тоже только друг к другу. Поэтому на вопрос, существуют ли объективно вещественно-телесные образования, то есть вне зависимости от ощущений и восприятия организма, необходимо ответить, что нет (если конечное существует для конечного, то его и нет в отсутствии конечного). Критерием объективного существования является целостная система, в которой эти временные образования возникают, но для неё это несущественное, случайное, преходящее, невсеобщее, а для нас неистинное. То есть это не моменты тотальности, а следовательно, нечто необъективное.
В материалистическом подходе в отличие от идеалистического, дуализм чувственного и сверхчувственного в принципе разрешается. Сверхчувственная материя и чувственно воспринимаемая противопоставляются гносеологически как всеобщее противопоставляется части. Однако онтологический дуализм в этом случае оказывается иллюзорным. Ничего подобного в принципе невозможно достичь в идеалистических или мистических (религиозно-мистических или иррационально-мистических) концепциях, стремящихся к своей монистической непротиворечивости. Противоречие монизма и дуализма (плюрализма) находит логически последовательное решение только с позиций сверхчувственного материализма. Именно с этих позиций дуализм и паралогизм в объяснении субстанции снимается.
Вещественно-телесный компонент не следует представлять эмпирически как всегда меньший по объёму (протяжённости), нежели какая-либо конкретная субстанция. У каждой субстанции, как объективного явления, нет ни времени, ни протяжённости (объёма). Конкретная форма субстанции, или материи, может внешне (эмпирически) проявляться как изменение, движение (ведь предикат есть субъект) вещественно-телесного компонента и тогда сверхчувственная материя с её законами, включающая в себя этот компонент, будет совпадать «по размерам» с последним для внешнего наблюдателя. Так что в эмпирическом пространстве и времени сверхчувственная материя легко может «помещаться» в своей частичке, то есть в чувственно воспринимаемом.
§ 2. Субстанции не умирают
Субстанция вечна, она вне порождённого эмпирией времени и пространства. С этим ещё как-то соглашаются, но перенести такие свойства на плюрализм субстанций отказываются кажется все. Сам отказ конечно уже противоречие, алогизм, но привычное с детства эмпирическое мышление упрямо держится за представление и очевидное, то есть эмпирический факт. Оно повсюду наблюдает «смерть субстанций» от бактерий до метагалактик. Субстанция, в отличие от эмпирии, консервативна, она живёт по довольно жёстким и неизменным законам. Это законы вне времени, законы бесконечности - causa sui субстанции. Есть закон вечного движения и есть силы, обуславливающие его, но нет закона ослабления и гибели субстанции, развития или деградации её. Ни одна категория диалектической логики на это не указывает. А факты? Гегель по поводу их уже высказался.
«Субстанция умирает» - заключение эмпирическое, предполагающее все атрибуты умирания, а их у субстанции нет. Это только наша речь в силу временной последовательности развёртывания логики рассудочного мышления воспроизводит «развивающиеся» свойства субстанции в порядке последовательности. На самом деле они вневременны и либо наличествуют субстанции все до последнего, либо нет никакой субстанции и нет никаких промежуточных состояний. Но эмпирическая причина смерти всегда (или почти всегда) может быть.
Субстанция находится в непрерывном, повторяющемся движении (цикле), обусловленном взаимным переходом её противоположных сил. На определённом этапе взаимного перехода противоположностей могут возникать два «незаметных» для самой субстанции события. 1. В ней появляются области, доступные для эмпирического исследования. Это либо вещественно-телесное, либо сознание, как в субстанции души, либо какие-нибудь другие образования. Естественно, что на саму субстанцию, её законы силы (законы) этих вновь появившихся областей совершенно не влияют - они несущественны для неё (врйменные, невсеобщие, случайные, частные, локальные и т.д.). 2. Появление у этих несущественных для субстанции областей своих эмпирических закономерностей и возникновение ещё одного события - «рождение» новой субстанции, или как определяют в эмпирии, вышележащей формы материи, уровня материи и т.п. Несущественное одной субстанции пространственно совпадает с несущественным другой: организмы состоят из молекул, молекулы из атомов, а те из элементарных частиц … Но всё это временно и самое главное неверно, неверно уже потому, что выявляется в эмпирии. По логике вещей не могут, скажем, частями молекулы быть атомы - это абсурд с точки зрения объективности. Частями молекулы могут быть только части молекулы, но никак не атомы, которые являют собой совершенно иное качественное образование (иной уровень «реальности»).
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35
